Он попытался схватить Паррора, но гибкое тело все время оставалось вне пределов досягаемости. Когти ударили еще раз, и еще. Страшная боль пронзила грудь и бок. Рафт неистово размахивал руками, но Паррор ловко уклонялся от его ударов.
Вновь загромыхало, свет внизу усилился.
Радостно взревев, Пламя вырвалось из оков! Языки огня взметнулись вверх, словно стараясь достичь своей звездной колыбели.
Снова сверкнули когти.
Рафт почувствовал вонзившееся в глаз острие, и поле его зрения резко сузилось. Полуослепший, с разодранной до кости щекой и почти оторванным носом, он безуспешно пытался достать неуловимого врага.
Жанисса бросилась между ними. Паррор сжал кулак и ударил ее в челюсть. Девушка отлетела назад, упала на прозрачный пол и замерла.
— Это ты научил меня, Рафт, — рявкнул Паррор.
Рафт изрыгал страшные проклятия. Если бы только он мог добраться до этого усмехающегося дьявола, если бы мог сжать пальцы на его шее!
Сияние Пламени ослепляло, все пространство пещеры заполнили неистовые молнии. На этот раз звездный огонь не собирался отступать.
Он поднимался все выше и выше — любопытный и радостный — просыпался к жизни, непонятной для людей!
Внезапно Рафт с удивлением понял, что вновь видит двумя глазами. Боль прошла совсем, рана перестала кровоточить. Паррор в недоумении уставился на противника.
Рафта излечило излучение Пламени. Под его влиянием живая ткань регенерировала с чудесной быстротой. Жизнь шла быстрее.
Позади что-то кричал Крэддок. Сквозь непрерывный грохот Рафт уловил лишь несколько слов, но, повернувшись, увидел, что валлиец бежит к машине. В руке он держал цилиндр предохранителя.
Рафт так никогда и не узнал, что собирался сделать Паррор. Резко повернувшись, человек-кот злобно крикнул что-то и шагнул в сторону Крэддока.
Он сделал всего один шаг, потому что в следующее мгновение его настиг Рафт.
Задача его была нелегкой. Рафт никогда не боролся с ягуарами, но теперь ему предоставилась такая возможность. Переполняющая Паррора безумная ярость превращала его в дикого зверя, зеленые глаза полыхали ненавистью и жаждой крови. Тяжело дыша, сплетясь в беспощадном поединке, оба рухнули на пол.
Пламя поднялось еще выше. Каждый раскат грома отзывался болезненным эхом в голове Рафта, в мозгу его пылал межзвездный огонь, не дающий тени.
Когти рвали его лицо, но раны тут же заживали.
Рафт, охваченный жаждой убийства не менее Паррора, собрал все свои силы и поднялся на колени. На долгую, кровавую секунду во всем мире не осталось ничего, кроме испачканной красным перчатки.
Схватив руку Паррора приемом дзюдо, Рафт с неистовым наслаждением сломал ее и несколько секунд подержал неподвижно. Этого хватило, чтобы мощь Пламени срастила кости и ткани, но теперь рука Паррора торчала в сторону под неестественным углом.
И все-таки он продолжал сражаться, помогая себе зубами, ногтями и ногами, хотя пальцы Рафта стискивали его горло. Не обращая внимания ни на что, он дрался с ожесточением, присущим его виду, до тех пор, пока его тело не изуродовали настолько, что даже само Пламя оказалось не в состоянии вернуть его к жизни.
Рафт огляделся по сторонам.
В дальнем конце пещеры, опасно близко к основанию Пламени, стояла на треноге машина, а Крэддок, двигаясь с трудом, словно шел против сильного ветра, медленно приближался к ней.
Крэддок?
При виде этого человека Рафт невольно затаил дыхание. Он менялся буквально на глазах, и Рафту вспомнились его искалеченные ладони и сила, уничтожившая их — та самая звездорожденная энергия, гремевшая сейчас в пещере в экстазе пробуждающегося сознания.
Крэддок продолжал стискивать предохранитель.
Вскочив, Рафт бросился за ним следом, однако расстояние было слишком велико. Существо, приближающееся к машине, выглядело совершенно фантастически.
Это не был Крэддок. Это вообще уже не было человеком.
Живое тело кипело, непрерывно изменялось, послушное чудовищной силе, способной создавать вселенные. Вскоре уже что-то нечеловеческое медленно ползло прямо на источник излучения.
И все-таки оно не забыло о своей цели. Существо подошло к машине и поставило предохранитель на место, а рядом с ним рычал Курупури, с яростью стихии изливая из пропасти каскады пламени. Мощь галактик являла свою силу.
Еще мгновение — и гром стих.
Пламя вздрогнуло раз, другой и вдруг съежилось. Почти с человеческим вздохом огонь жизни слабел и исчезал в бездне жуткой пропасти.
Вскоре далеко внизу сияла лишь слабая искра света — остаток неугасимого огня.
Огонь, шедший со звезд, был покорен.
Он был заперт и обуздан… телом, в которое когда-то давно сам вдохнул жизнь…
Жанисса шевельнулась, в глазах у нее родился страх. С помощью Рафта она поднялась на ноги, осмотрелась. Потом повернулась к мужчине.
— Все кончилось, Жанисса, — сказал он. — Пламя уснуло.
— Машина работает?
— Да. Паррору удалось создать дубликат, в нем не было только предохранителя. Как только Крэддок установил его, все пришло в норму.
— А что с Крэддоком?
— Он мертв, — тихо произнес Рафт. — Думаю, он должен был умереть. Человек, когда-то разбудивший Пламя, умер, чтобы теперь подавить его. Но опасность больше не вернется.
Девушка молча смотрела на него.
— Нужна была именно такая машина, — продолжал Рафт. — Первая Раса была права. Если бы они не тянули так долго с ее созданием, то никогда не превратились бы в чудовищ. Как бы то ни было, Пламя будет гореть и посылать свои лучи всегда. И всегда в нормальном темпе.
— В нормальном?
Рафт кивнул.
— Я несколько изменил масштаб, поставил указатель не на критическую точку, а так, чтобы метаболизм в Паитити имел ту же скорость, что и в моем мире. Барьера больше нет, талисманы стали не нужны.
— И я смогу жить в твоем мире?
— Твой мир или мой, Жанисса, — подтвердил он. — Можешь выбирать.
Впрочем, она уже выбрала, так же, как и Рафт. Решение было принято давно, когда он впервые увидел ее лицо в небольшом зеркальце. Сквозь мили глухомани она влекла его к затерянной стране, где тлело явившееся из бесконечности Пламя. Честно говоря, у него и не было иного выбора. Проблемы, которые несет с собой будущее, он постарается как-нибудь разрешить.
— Нам незачем возвращаться через пещеру чудовищ, — сказала девушка. — На невидимую дорогу мы можем выйти прямо отсюда.
Их губы встретились.
В голове Рафта билась одна мысль: «Мой мир покажется тебе странным, Жанисса, но я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Уверен, что сумею это сделать, потому что люблю тебя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
